Еще немножко о любви

О люб­ви го­во­рят все: от про­стой поль­ской до­мо­хо­зяй­ки, ко­то­рая вы­иг­ра­ла кон­курс на са­мое луч­шее оп­ре­де­ле­ние. Она пред­ло­жи­ла та­кое: "Лю­бовь – это секс плюс при­выч­ка".

Мыс­ли­те­ли раз­но­го уров­ня от Со­кра­та и до Шер­ло­ка Хол­мса стро­ят свои рас­су­ж­де­ния де­дук­тив­ным спо­со­бом.

То есть сна­ча­ла со­би­ра­ет­ся кор­пус фак­тов, по­сле че­го де­ла­ет­ся вы­вод. Мы пой­дем дру­гим пу­тем. Ин­дук­тив­ным. Сна­ча­ла вы­ска­жем об­щее по­ло­же­ние, по­сле че­го бу­дем стро­ить свои рас­су­ж­де­ния, ис­хо­дя из не­го.

Все рас­су­ж­де­ния о люб­ви стро­ят­ся из то­го ак­сио­ма­ти­че­ско­го пред­по­ло­же­ния, что лю­бовь есть не­кий, вне за­ви­си­мо­сти от про­дол­жи­тель­но­сти, не­пре­рыв­ный про­цесс. Од­на­ко же, как мы ви­дим из ис­то­рии нау­ки, ак­сио­ма не есть ис­ти­на в по­след­ней ин­стан­ции. Нет веч­ных ак­си­ом. Мы в сво­их пред­по­ло­же­ни­ях  ис­хо­дим из то­го, что лю­бовь –  есть про­цесс дис­крет­ный, то есть пре­ры­ви­стый.

Ес­ли мы бу­дем ис­хо­дить из ак­сио­мы не­пре­рыв­но­сти, мы с не­об­хо­ди­мо­стью долж­ны пред­по­ло­жить за­ро­ж­де­ние, раз­ви­тие и уга­са­ние это­го про­цес­са (вне за­ви­си­мо­сти от про­дол­жи­тель­но­сти той или иной фа­зы). На пер­вый, не­реф­лек­сую­щий, взгляд имен­но так все и про­ис­хо­дит.

Вот встре­ча­ют­ся два оди­но­че­ст­ва. Взгля­ды пе­ре­се­ка­ют­ся. Один из субъ­ек­тов, обыч­но жен­ско­го по­ла, да­ет по­нять. Дру­гой, обыч­но муж­ско­го по­ла, де­ла­ет пер­вый шаг. Пер­вое сви­да­ние. Ос­то­рож­ная раз­вед­ка.

Вне­зап­ная ата­ка… и сда­ча по­зи­ций ко все­об­ще­му удов­ле­тво­ре­нию. По­том со­вме­ст­ное вре­мя­пре­про­во­ж­де­ние в той или иной фор­ме, при тех или иных ус­ло­ви­ях. По­том, с те­че­ни­ем вре­мен, бо­кал от­но­ше­ний по­сте­пен­но опус­то­ша­ет­ся… на дне осе­да­ют ос­тат­ки вза­им­ных, ли­бо од­но­сто­рон­них пре­тен­зий и обид. По­сле то­го, как они пре­вы­ша­ют кри­ти­че­скую мас­су – раз­рыв, в той или иной фор­ме, от­но­ше­ний. Ес­ли пре­тен­зии бы­ли дву­сто­рон­ни­ми – субъ­ек­ты ос­та­ют­ся ли­бо друзь­я­ми, ли­бо во­об­ще пре­кра­ща­ют от­но­ше­ния. Ес­ли пре­тен­зии ли­бо оби­ды бы­ли од­но­сто­рон­ни­ми – ре­ак­ция бро­шен­ной сто­ро­ны мо­жет быть аб­со­лют­но не­пред­ска­зуе­мой, вплоть до са­мой край­ней – убий­ст­ва ли­бо сво­ей быв­шей по­ло­вин­ки, ли­бо са­мо­го се­бя.

Здесь мы схе­ма­ти­че­ски на­ри­со­ва­ли то, как пред­став­ля­ет се­бе и опи­сы­ва­ет лю­бовь так на­зы­вае­мая ро­ман­ти­че­ская ли­те­ра­ту­ра. Жизнь, к сча­стью, не ли­те­ра­ту­ра.

Здесь с не­из­беж­но­стью вста­ет во­прос про­дол­жи­тель­но­сти час­тей это­го про­цес­са (да­вай­те на­зы­вать их "мо­мен­та­ми люб­ви"). Мы счи­та­ем – обыч­но, от мгно­ве­ния и до не­сколь­ких ча­сов. Что­бы по­яс­нить свое мне­ние, мы об­ра­ща­ем вни­ма­ние на та­кое яв­ле­ние как вдох­но­ве­ние. Те, кто спо­до­бил­ся ис­пы­тать этот дар Бо­жий (от ро­ж­де­ния его по­лу­ча­ет ка­ж­дый, но да­ле­ко не ка­ж­дый хра­нит и куль­ти­ви­ру­ет его в сво­ей ду­ше) пре­крас­но зна­ют, что вдох­но­ве­ние не мо­жет длить­ся сколь-ни­будь про­дол­жи­тель­ное вре­мя – это, во-пер­вых. И мо­жет вне­зап­но безо вся­ких на то при­чин поя­вит­ся и так­же вне­зап­но безо вся­ких на то при­чин про­пасть – это, во-вто­рых.

Твор­че­ст­во и Лю­бовь суть од­ной – Бо­же­ст­вен­ной – при­ро­ды.

Вдох­но­ве­ние – внут­рен­ний акт, оно по­яв­ля­ет­ся в ду­шеи с не­из­беж­но­стью тре­бу­ет сво­его про­яв­ле­ния в этом ми­ре. В слу­чае, ко­гда че­ло­век ли­бо по­дав­ля­ет вдох­но­ве­ние, ли­бо не мо­жет его вы­ра­зить, мы мо­жем го­во­рить о свое­об­раз­ном ду­хов­ном абор­те. В слу­чае, ко­гда че­ло­век про­яв­ля­ет свое вдох­но­ве­ние – ро­ж­да­ют­ся: "Лун­ная со­на­та", "Яв­ле­ние Хри­ста на­ро­ду", Таб­ли­ца Мен­де­лее­ва, Ту-144 и мно­гое, мно­гое дру­гое, че­му несть чис­ла. И здесь мы осо­бо под­чер­ки­ва­ем, лю­бое про­яв­ле­ние вдох­но­ве­ния, в ка­кой бы фор­ме оно не бы­ло про­яв­ле­но, все­гда уни­каль­но, то есть все­гда лич­но­ст­но.

По ана­ло­гии с твор­че­ст­вом, мы мо­жем го­во­рить о люб­ви, с той ого­вор­кой, что вдох­но­ве­ние мо­жет быть про­яв­ле­но в лю­бом из ви­дов дея­тель­но­сти че­ло­ве­ка. Лю­бовь же про­яв­ля­ет се­бя в дру­гом че­ло­ве­ке, Лю­бовь про­яв­ля­ет се­бя в со­чув­ст­вии, со­стра­да­нии и взаи­мо­по­ни­ма­нии, а осо­бо – в са­мо­по­жерт­во­ва­нии. Про­яв­лять­ся она мо­жет в лю­бой фор­ме: от бро­шен­но­го в спи­ну ин­ва­ли­да со­стра­да­тель­но­го взгля­да, и вплоть до – "Нет боль­шей люб­ви, чем жизнь свою от­дать за дру­ги своя". Здесь нам хо­те­лось бы об­ра­тить вни­ма­ние на то, что лю­бовь мо­жет быть про­яв­ле­на в од­ном един­ст­вен­ном мо­мен­те, а мо­жет про­яв­лять­ся мно­га­ж­ды. При­мер пер­во­го мы мо­жем при­вес­ти в ми­ло­сты­ни, ко­то­рая так куль­ти­ви­ру­ет­ся в пра­во­слав­ной Рос­сии. А вот, на­при­мер, в про­тес­тант­ской Анг­лии ми­ло­сер­дие вы­жи­га­лось ка­ле­ным же­ле­зом (в XVII ве­ке там был при­нят "За­кон о по­про­шай­ни­че­ст­ве", по ко­то­ро­му бы­ло каз­не­но зна­чи­тель­но боль­шее ко­ли­че­ст­во лю­дей, чем, на­при­мер, при Ива­не IV за все его цар­ст­во­ва­ние).

Ко­гда муж­чи­на и жен­щи­на при­ни­ма­ют ре­ше­ние жить вме­сте и соз­дать се­мью, мо­мен­ты люб­ви в их жиз­ни бу­дут про­яв­лять­ся, ес­те­ст­вен­но, мно­га­ж­ды и во всех воз­мож­ных фор­мах и ви­дах. На­при­мер, ко­гда же­на на кух­не го­то­вит го­луб­цы, мы мо­жем пред­по­ло­жить, что в это вре­мя в ее ду­ше при­сут­ст­ву­ет мо­мент люб­ви, ибо она ду­ма­ет не толь­ко о се­бе, но и о му­же. Ко­гда же в это вре­мя муж ле­жит на ди­ва­не и чи­та­ет га­зе­ту, мы мо­жем пред­по­ло­жить, что в это вре­мя в его ду­ше мо­мент люб­ви от­сут­ст­ву­ет, ибо в это са­мое вре­мя он ана­ли­зи­ру­ет об­ста­нов­ку на Ук­раи­не. Ко­гда же при­дет вре­мя, муж вку­сит эти са­мые го­луб­цы и, ес­ли в ду­ше его про­снет­ся ис­крен­няя бла­го­дар­ность, мы впра­ве ут­вер­ждать, что в ду­ше его вновь за­го­ре­лась ис­кор­ка люб­ви.

Здесь нам не­об­хо­ди­мо от­ме­тить один очень важ­ный мо­мент. По­ступ­ки, внеш­не по­хо­жие на про­яв­ле­ния люб­ви не все­гда мо­гут дик­то­вать­ся ею, мо­гут – ка­ки­ми угод­но ины­ми мо­ти­ва­ми. То же са­мое мы сме­ем ут­вер­ждать и в от­но­ше­нии из­ме­ны. В обы­ден­ном соз­на­нии под из­ме­ной обыч­но по­ни­ма­ет­ся со­во­ку­п­ле­ние парт­не­ра с кем-ли­бо по­сто­рон­ним.

В "Спид-ин­фо", я как-то вы­чи­тал ис­то­рию. Ко­гда муж был в дли­тель­ной ко­ман­ди­ров­ке, его же­на бы­ла жес­то­ко из­би­та и из­на­си­ло­ва­на кав­каз­цем. Кро­ме, обыч­ных в та­кой си­туа­ции стра­да­ний, пе­ред жен­щи­ной сто­ял му­чи­тель­ный во­прос: "Со­об­щать ли об этом му­жу?". Взве­сив все "за" и "про­тив", а од­ним из са­мых ве­со­мых ар­гу­мен­тов "про­тив" бы­ло не­при­чи­не­ние му­жу стра­да­ния, жен­щи­на ре­ши­ла не со­об­щать му­жу о про­ис­ше­ст­вии. К его при­ез­ду, ра­ны у жен­щи­ны за­тя­ну­лись, мо­раль­ные – при по­мо­щи ма­мы и под­руг, те­лес­ные – при по­мо­щи ме­ди­ка­мен­тоз­ных средств. Од­ним сло­вом, муж ни­че­го не за­ме­тил. Од­на­ко же, по­ка суд да де­ло, по­ка суе­та да мае­та, но ко­гда жен­щи­на по­ня­ла, что бе­ре­мен­на, аборт де­лать бы­ло уже позд­но. При­зна­вать­ся тем бо­лее. У ре­бен­ка взя­ли верх кав­каз­ские ге­ны. Муж, ко­неч­но же, обо всем до­га­дал­ся, уст­ро­ил страш­ный скан­дал, и, как ни оп­рав­ды­ва­лась, как толь­ко ни до­ка­зы­ва­ла свою не­ви­нов­ность не­сча­ст­ная жен­щи­на, она бы­ла об­ви­не­на в из­ме­не и с по­зо­ром из­гна­на из до­ма.

(Ой, толь­ко по­про­шу без иди­от­ско­го шо­ви­низ­ма. Ваш по­кор­ный слу­га, в свое вре­мя слу­жил в Ки­ро­ва­ба­де, Азер­бай­джан­ской ССР. У нас в пол­ку был слу­чай, трое "дем­бе­лей", рус­ских, к со­жа­ле­нию, из­на­си­ло­ва­ли двух ме­ст­ных де­ву­шек. Ко­неч­но же, они бы­ли изо­бли­че­ны, ко­неч­но же, бы­ли осу­ж­де­ны на­шим са­мым гу­ман­ным в ми­ре со­вет­ским су­дом. Ну, а то, что род­ст­вен­ни­ки де­ву­шек их по­том на­шли и "за­рэ­за­ли" – это уже со­всем дру­гая ис­то­рия.)

А те­перь да­вай­те пред­ста­вим та­кую си­туа­цию. В рес­то­ра­не си­дит суп­ру­же­ская па­ра. Она вся та­кая све­жая, вся та­кая на­ряд­ная и все ще­бе­чет (ще­бе­чет, ще­бе­чет, су­ка). Он – весь из се­бя вни­ма­ние, ло­вя ка­ж­дое же­ла­ние же­ны, в то же вре­мя, по­ло­вой из­ны­вая ис­то­мою, меч­та­ет о блон­дин­ке за со­сед­ним сто­ли­ком. "Не­ре­аль­ная ис­то­рия," – ска­же­те вы?  От­нюдь! (И опять же вспо­ми­на­ют­ся сло­ва: "Ес­ли глаз твой со­блаз­ня­ет те­бя, вы­рви его, ибо"… а вот тем, кто не зна­ет про­дол­же­ния этой фра­зы, мы на­стоя­тель­но ре­ко­мен­ду­ем уз­нать его.)

А те­перь ска­жи­те: "Кто из них из­ме­нил, кто пре­дал: из­на­си­ло­ван­ная же­на или муж, по­ло­вой из­ны­вая ис­то­мою"?

До это­го мы го­во­ри­ли о са­мых эле­мен­тар­ных "низ­ших", что ли, про­яв­ле­ни­ях люб­ви: со- чув­ст­вии и со- стра­да­нии, эле­мен­тар­ной бла­го­дар­но­сти, взаи­мо­по­ни­ма­нии. Но выс­шим про­яв­ле­ни­ем яв­ля­ет­ся жерт­ва, вер­нее са­мо­по­жерт­во­ва­ние, вплоть до "… жизнь от­дать за дру­ги своя".

В ко­неч­ном сче­те, идея жерт­вы ко­то­рая ло­гич­но вы­те­ка­ет из идеи та­бу, един­ст­вен­но, и оп­ре­де­ля­ют че­ло­ве­ка, а во­все не идея ра­зум­но­сти, как то при­ня­то счи­тать в со­вре­мен­ном об­ще­ст­ве (по той про­стой при­чи­не, что на­ши фи­ло­со­фы, до сих пор не мо­гут оп­ре­де­лить, что же та­кое ра­зум – это, во-пер­вых, и при­сущ ли он, хо­тя бы в не­ко­то­рой сте­пе­ни жи­вот­ным, во-вто­рых). Кста­ти, так на­зы­вае­мые ди­кие, то есть язы­че­ские на­ро­ды, при­чем все без ис­клю­че­ния, яс­но осоз­на­ва­ли идею жерт­вы. Они при­но­си­ли в жерт­ву ко­го угод­но: бы­ков (гре­ки), коз­лов (иу­деи, а в осо­бых слу­ча­ях –  па­ру го­луб­ков), ба­ра­нов (на­ро­ды Кав­ка­за). Кро­ме жерт­вен­ных жи­вот­ных в ход шли и про­дук­ты зем­ле­де­лия. Впро­чем, тем из чи­та­те­лей, кто хо­тя бы по­верх­но­ст­но зна­ком с биб­лей­ской ис­то­ри­ей эта си­туа­ция зна­ко­ма.

Но бы­ли еще и дру­гие – осо­бые – жерт­вы. При­но­си­ли в жерт­ву плен­ных (очень мно­гие из на­ро­дов от древ­них гер­ман­цев и до аме­ри­кан­ских ин­дей­цев), де­ву­шек (то­же мно­гие на­ро­ды, в том чис­ле и сла­вян­ские пле­ме­на), де­тей (фи­ни­кий­цы). Че­ло­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния – это, ви­ди­мо, от на­ше­го – че­ло­ве­че­ско­го – чрез­мер­но­го усер­дия, как го­во­рить­ся, по­ка­жи ду­ра­ку, как Бо­гу мо­лить­ся, он и…

С при­хо­дом в этот мир Сло­ва, при­шла Лю­бовь, при­шел Сын Че­ло­ве­че­ский. Он, Ко­то­рый есть во­пло­щен­ная Лю­бовь, Сам при­нес Се­бя в жерт­ву во ис­ку­п­ле­ние пер­во­род­но­го гре­ха, со­вер­шен­но­го че­ло­ве­ка­ми. И как же нам – ка­ж­до­му из се­ми мил­ли­ар­дов – по­сле это­го жить, то­му из нас, кто за­хо­чет по­ка­зать и до­ка­зать свою лю­бовь к Не­му? Эле­мен­тар­но! Долг пла­те­жом кра­сен. Ко­неч­но, ни­ко­му из нас не тре­бу­ет­ся всхо­дить на крест, в пря­мом смыс­ле это­го сло­ва. В не­ко­то­рых ка­то­ли­че­ских стра­нах есть, прав­да, обы­чай, ис­тя­зать се­бя на Стра­ст­ную Пят­ни­цу, ни­че­го ху­до­го здесь, ко­неч­но же, нет. Но ес­ли мо­ло­дой че­ло­век один раз в го­ду ис­тя­за­ет се­бя, а ос­таль­ные 364 дня ис­тя­за­ет сво­их близ­ких – пусть да­же и мо­раль­но – тол­ку от его стра­да­ний чуть (вы­ше мы уже упо­ми­на­ли ох­ла­мо­нов, ко­то­рым по­ка­за­ли, как Бо­гу мо­лить­ся). По на­ше­му скром­но­му ра­зу­ме­нию, мо­ло­до­му че­ло­ве­ку, по­ис­тя­зав­ше­му се­бя в Стра­ст­ную Пят­ни­цу, ос­таль­ные 364 дня все нуж­но про­сто жить по Его – Но­во­му – За­ве­ту.

Нам, по не­до­мыс­лию на­ше­му, ка­жет­ся, что в этом ми­ре за все мы рас­пла­чи­ва­ем­ся на­ши­ми день­га­ми. Это да­ле­ко не так. День­ги в этом ми­ре са­мая мел­кая из ва­лют. За бла­га это­го ми­ра мы пла­тим сво­им здо­ровь­ем, свои­ми нер­ва­ми, сво­им вре­ме­нем, сво­ей ду­шой (вспо­ми­на­ем Фау­ста), всем тем, что име­ем.

Вот, на­при­мер, Нек­то лю­бит вкус­но и мно­го по­есть. Сна­ча­ла он за свою страсть рас­пла­чи­ва­ет­ся день­га­ми. По­том здо­ровь­ем те­лес­ным – он стра­да­ет ожи­ре­ни­ем. Ес­ли же это его стра­да­ние не вра­зум­ля­ет на­ше­го имя­ре­ка, и он не ос­тав­ля­ет сво­ей стра­сти (а мы бы ска­за­ли, гре­ха чре­во­уго­дия), его по­сти­га­ет рас­строй­ство здо­ро­вья ду­шев­но­го или, го­во­ря язы­ком мир­ских вра­чей, пси­хи­че­ское рас­строй­ство – бу­ли­мия . По­нят­но, что со­от­вет­ст­вую­щие рас­пла­ты нас ожи­да­ют, и в том слу­чае, ко­гда мы пре­да­ем­ся иным стра­стям, или го­во­ря по-про­сто­му – гре­хам. Для гре­ха пре­лю­бо­дея­ния  сна­ча­ла, всем из­вест­ные  бо­лез­ни, по­том вы­ра­жен­ные в той или иной сте­пе­ни из­вра­щен­че­ские на­клон­но­сти и вплоть до – в от­дель­ных слу­ча­ях –  ма­ниа­каль­ных по­бу­ж­де­ний, что яв­ля­ет­ся из­люб­лен­ным объ­ек­том ис­сле­до­ва­ния мир­ских вра­чей-пси­хиа­то­ров и го­лов­ной бо­лью для на­ших доб­ле­ст­ных пра­во­ох­ра­ни­тель­ных ор­га­нов. Впол­не ве­ро­ят­но, по­доб­ную це­поч­ку па­де­ния че­ло­ве­ка мож­но вы­стро­ить и для дру­гих гре­хов.

Лю­бовь – на­ша про­стая, че­ло­ве­че­ская – про­яв­ля­ет­ся в на­ших де­лах. И эти де­ла не обя­за­тель­но долж­ны быть ви­ди­мы­ми это мо­жет быть и дви­же­ние ду­ши – со­стра­да­ние, – ко­то­рое про­явит­ся в ни­ко­му со сто­ро­ны не за­мет­но­му взгля­ду, бро­шен­но­му в спи­ну не­зна­ко­мо­го ин­ва­ли­да. Это мо­жет быть и ге­рои­че­ский по­сту­пок, ко­гда че­ло­век це­ной сво­ей жиз­ни спа­са­ет жизнь дру­го­го че­ло­ве­ка. Это мо­жет быть да­же соз­на­тель­но взя­тый на се­бя грех, ра­ди спа­се­ния близ­ко­го че­ло­ве­ка, ра­ди про­яв­ле­ния люб­ви. Пу­ти Гос­под­ни не­ис­по­ве­ди­мы.

  Кста­ти, хо­те­лось бы за­ме­тить, есть про­фес­сии, где лю­бовь яв­ля­ет­ся про­сто-та­ки не­об­хо­ди­мым ат­ри­бу­том, для то­го, что­бы счи­тать­ся про­фес­сио­на­лом. Врач, пе­да­гог, со­труд­ник пра­во­ох­ра­ни­тель­ных ор­га­нов (в са­мом ши­ро­ком смыс­ле это­го сло­ва), чи­нов­ник. Ни один из пред­ста­ви­те­лей этих ка­те­го­рий про­сто не со­стоя­нии бу­дет про­фес­сио­наль­но ис­пол­нять свои обя­зан­но­сти, ес­ли он не смо­жет по­лю­бить: па­ци­ен­та, уча­ще­го­ся, по­тер­пев­ше­го, гра­ж­да­ни­на. Уди­ви­тель­ным об­ра­зом имен­но эти че­ты­ре ка­те­го­рии про­фес­сий яв­ля­ют­ся са­мы­ми опас­ны­ми в кор­руп­ци­он­ном пла­не. Как так? По­че­му? Эле­мен­тар­но! Врач мо­жет быть сколь угод­но хо­ро­шим спе­циа­ли­стом, но ес­ли он не лю­бит сво­его па­ци­ен­та, то для та­ко­го вра­ча он бу­дет яв­лять­ся, пре­ж­де все­го, все­го лишь ис­точ­ни­ком обо­га­ще­ния. Меч­та та­ко­го док­то­ра: "что­бы все бо­га­тые по­сто­ян­но бо­ле­ли, а ни­щие уми­ра­ли здо­ро­вы­ми".

По­доб­ный док­тор мо­жет быть очень и очень хо­ро­шим спе­циа­ли­стом, но ес­ли им дви­жет ка­кой-ни­будь иной мо­тив (не обя­за­тель­но ко­ры­ст­ный), кро­ме люб­ви к па­ци­ен­ту, он не мо­жет счи­тать­ся про­фес­сио­на­лом в выс­шем смыс­ле это­го сло­ва. Тут толь­ко на­до яс­но по­ни­мать, что об ис­тин­ных мо­ти­вах сво­их по­ступ­ков, мо­жет знать толь­ко сам че­ло­век да, по­жа­луй, Гос­подь Бог. Тут да­же взят­ка не мо­жет быть од­но­знач­ным кри­те­ри­ем. Яр­кий при­мер то­му мы ви­де­ли в се­риа­ле "Глу­ха­рев". Вся Рос­сия по­лю­би­ла это­го обол­ту­са имен­но за то, что, не­смот­ря на  что бы то не бы­ло, он про­фес­сио­нал в выс­шем по­ни­ма­нии это­го сло­ва (а та­кие "Глу­ха­ре­вы" есть и в ре­аль­ной жиз­ни. Я в это ис­крен­не ве­рю, хо­тя и не встре­чал ни ра­зу.) Он лю­бит свою про­фес­сию, то есть – от­но­сит­ся с лю­бо­вью к сво­им по­до­печ­ным – по­тер­пев­шим.

А те­перь, уж, коль мы го­во­ри­ли о люб­ви, мы с не­об­хо­ди­мо­стью долж­ны ска­зать не­сколь­ко слов об от­сут­ст­вии та­ко­вой. То есть о не­люб­ви. Что есть не­лю­бовь? По на­ше­му глу­бо­ко­му ра­зу­ме­нию – это рав­но­ду­шие. И тут нам вспо­ми­на­ет­ся "Афо­ня"– ве­ли­ко­леп­ней­ший фильм Ге­ор­гия Да­не­лия. В од­ной из сцен ге­рой, ко­то­ро­го иг­ра­ет за­ме­ча­тель­ный Ев­ге­ний Ле­о­нов, про­из­но­сит: "… не так страш­ны убий­цы и пре­да­те­ли, ибо они мо­гут толь­ко убить или пре­дать, как рав­но­душ­ные. Ибо это с их рав­но­душ­но­го мол­ча­ния и со­вер­ша­ют­ся все пре­сту­п­ле­ния". Ис­тин­ный, ве­ли­кий смысл этих слов ав­тор по­нял со­всем не­дав­но.

Во вре­мя вой­ны на­ши са­ни­та­ры и са­ни­тар­ки с рис­ком для жиз­ни вы­но­си­ли ра­не­ных с по­ля боя, на­ши вра­чи и фельд­ше­ры ра­бо­та­ли под бом­беж­ка­ми и арт­об­ст­ре­ла­ми – ими под­ви­га­ла лю­бовь (к ко­му или че­му – во­прос вто­рой). Не­дав­но по "Но­во­стям" по­ка­за­ли сю­жет, груп­па вра­чей-ги­не­ко­ло­гов и фельд­ше­ров ор­га­ни­зо­ва­ли биз­нес по про­да­же но­во­ро­ж­ден­ных де­тей, ма­те­рям объ­яв­ля­ли, что тот умер при ро­дах. Все эти "спе­циа­ли­сты" как спе­циа­ли­сты они бы­ли, быть мо­жет, и не­пло­хи, но, что под­виг­ло их на этот биз­нес? Ко­рысть, – ска­жи­те вы. Нет, рав­но­ду­шие. Рав­но­ду­шие к ро­же­ни­цам и мла­ден­цам. Ибо рав­но­ду­шие-то их и вы­пус­ти­ло из мо­раль­ных уз их, их ко­рысть. Мы мо­жем и по дру­гим ка­те­го­ри­ям про­вес­ти по­доб­ную па­рал­лель, но это бы­ла бы лиш­няя длин­но­та.

А вот, на­при­мер, ин­же­нер-строи­тель мо­жет быть аб­со­лют­но рав­но­ду­шен к судь­бам бу­ду­щих жиль­цов, ему дос­та­точ­но про­сто гра­мот­но ис­пол­нять свои про­фес­сио­наль­ные обя­зан­но­сти.

До то­го как при­сту­пить к этой за­мет­ке, ваш по­кор­ный слу­га лю­бил по­вто­рять: "Лю­бовь – вы­со­чай­шее из ис­кусств, учить­ся ко­то­ро­му не­об­хо­ди­мо всю жизнь". И хо­тя фра­за эта сму­ща­ла ме­ня не­ко­то­рой сво­ей на­пы­щен­но­стью, по су­ти, я ее счи­тал вер­ной. Од­на­ко же, в про­цес­се ра­бо­ты по­нял, фра­за эта, кро­ме на­пы­щен­но­сти, не со­дер­жит слиш­ком мно­го­го… не со­всем вер­на. Че­ло­ве­ку нуж­но не учить­ся люб­ви, че­ло­ве­ку нуж­но нау­чать­ся не за­бы­вать лю­бовь. И, как толь­ко я это по­нял, вспом­ни­лись сло­ва: "Будь­те, как де­ти, ибо их бу­дет Цар­ст­вие не­бес­ное"!

Лю­бовь ре­бен­ка к сво­им ро­ди­те­лям –  все­го лишь при­вя­зан­ность. В за­ви­си­мо­сти от тех или иных об­стоя­тельств в той или иной се­мье, при­вя­зан­ность ре­бен­ка ли­бо плав­но пе­ре­рас­та­ет в обу­че­ние люб­ви, ли­бо плав­но за­ту­ха­ет, об­ра­зуя в ду­ше ма­лень­ко­го че­ло­ве­ка чер­ную ды­ру рав­но­ду­шия. Но вот то, что люб­ви мож­но и, глав­ное, нуж­но учить­ся, в этом у нас нет ни ма­лей­ше­го со­мне­ния. Уче­ние люб­ви, по-дру­го­му: ста­нов­ле­ние ду­ши, От­цы Церк­ви лю­би­ли упо­доб­лять вос­хо­ж­де­нию на не­бе­са (ду­хов­ные, ра­зу­ме­ет­ся) по ле­ст­ни­це. Вспом­ним, хо­тя бы ле­ген­дар­ную "Ле­ст­ви­цу" Ио­ан­на Ле­ст­вич­ни­ка. И та­ких "Ле­ст­виц" в ми­ре пра­во­слав­ном бы­ло пре­ве­ли­кое мно­же­ст­во, и все они нау­ча­ли люб­ви, и все они нау­ча­ли ста­нов­ле­нию ду­ши. Нау­чать-то нау­ча­ли, но и путь свой, вос­хо­ж­де­ние на вер­ши­ны ду­хов­но­го Бы­тия был для ка­ж­до­го, из же­лаю­щих ид­ти этим пу­тем, уни­ка­лен. Уни­ка­лен, ибо и це­ли дос­ти­гае­мые бы­ли па­ра­док­саль­ны. В прин­ци­пе, уметь лю­бить не со­став­ля­ет та­ко­го уж боль­шо­го уме­ния. Все боль­шое в ма­лом.

Про­сто на­до нау­чить­ся от­да­вать своё и се­бя. По­том на­до нау­чать­ся от­да­вать не всё свое, а толь­ко то, что не­об­хо­ди­мо твое­му ви­за­ви, в све­те спа­се­ния Гос­по­дом. По­том нау­чать­ся от­де­лять зер­на от пле­вел. По­том нау­чать­ся раз­веи­вать пле­ве­ла. Вот толь­ко на­до иметь в ви­ду, что раз­веи­вать их при­дет­ся про­тив вет­ра, ибо по-дру­го­му не по­лу­чить­ся. Так как в дан­ной си­туа­ции мы с не­из­беж­но­стью вста­ем пе­ред вы­бо­ром: ли­бо ему, ли­бо нам са­мим дос­та­нут­ся пле­ве­ла его гре­хов и пре­гре­ше­ний. Так что без тер­пе­ния и уме­ния про­щать ни­че­го у нас не по­лу­чит­ся. Тер­пе­ние и уме­ние про­щать да­ет­ся нам че­рез уме­ние при­знать свою ви­ну и т.д. и т.п.

И здесь мы по­зво­ля­ем се­бе еще од­но ли­ри­че­ское от­сту­п­ле­ние. Пред­ста­вим се­бе впол­не ре­аль­ную се­мей­ную си­туа­цию. Суп­ру­га за­дер­жи­ва­ет­ся на ра­бо­те. Суп­руг в по­ры­ве зло­сти, яро­сти и рев­но­сти "на­ди­ра­ет­ся в зю­зю", "на­ди­ра­ет­ся до чер­ти­ков"… ну вы по­ня­ли, и в бес­соз­на­тель­ном со­стоя­нии па­да­ет воз­ле суп­ру­же­ско­го ло­жа с по­лу­спу­щен­ны­ми шта­на­ми и в од­ном бо­тин­ке. Же­на, при­дя до­мой, об­на­ру­жив на кух­не сле­ды гран­ди­оз­ной по­пой­ки, а по сле­дам жиз­не­дея­тель­но­сти сво­его суп­ру­га, и са­мо­го бла­го­вер­но­го, в по­ры­ве зло­сти, яро­сти и яв­ной не­спра­вед­ли­во­сти, ибо она-то хо­ди­ла в рес­то­ран со сво­ей школь­ной под­ру­гой, как раз для то­го, что­бы до­го­во­рить­ся о но­вой пре­стиж­ной, вы­со­ко­оп­ла­чи­вае­мой ра­бо­те "для это­го уро­да, для это­го коз­ла…", под­ни­ма­ет не ме­нее гран­ди­оз­ный скан­дал с ором, виз­гом и бить­ем по го­ло­ве (не сво­ей, ес­те­ст­вен­но) всем, что под ру­ку по­па­дет­ся. Муж от не­до­по­ни­ма­ния и же­ла­ния за­щи­тить­ся на­чи­на­ет ма­хать ру­ка­ми и но­га­ми в раз­ные сто­ро­ны, чем при­чи­ня­ет же­не тяж­кие те­лес­ные по­вре­ж­де­ния, не­со­вмес­ти­мые с жиз­нью (изящ­ный юри­ди­че­ский тер­мин). Про­снув­шись, опо­хме­лив­шись и осоз­нав все са­мим со­бой со­де­ян­ное, наш ге­рой при­чи­ня­ет тяж­кие те­лес­ные по­вре­ж­де­ния, не­со­вмес­ти­мые с жиз­нью, на этот раз соб­ст­вен­ной пер­со­не. В об­щем, все умер­ли.

Ну и что? Кто ви­но­ват в этой не­сколь­ко ут­ри­ро­ван­ной, но, не­со­мнен­но, ре­аль­ной си­туа­ции? Же­на? Муж? Муж­чи­ны от­ве­тят – же­на, и при­ве­дут свои ве­со­мые ар­гу­мен­ты. Жен­щи­ны, – нет, не же­на и так­же при­ве­дут свои ве­со­мые. Мы же счи­та­ем, что не пра­вы ни те, ни дру­гие, и тут мы вста­ем в ту­пик.

Ибо есть та­кой за­кон фор­маль­ной ло­ги­ки, За­кон ис­клю­чён­но­го третье­го (лат. tertium non datur, то есть «третье­го не да­но») — за­кон клас­си­че­ской логики, со­стоя­щий в том, что из двух вы­ска­зы­ва­ний — «А» или «не А» — од­но обя­за­тель­но яв­ля­ет­ся ис­тин­ным, то есть два су­ж­де­ния, од­но из ко­то­рых яв­ля­ет­ся от­ри­ца­ни­ем дру­го­го, не мо­гут быть од­но­вре­мен­но лож­ны­ми.

 И тут мы сме­ло идем пу­тем сме­лых мыс­ли­те­лей – "Ес­ли ка­кой-ли­бо за­кон про­ти­во­ре­чит на­шим рас­су­ж­де­ни­ям, мы сме­ло из­ме­ня­ем… за­кон". Мы, прав­да, не очень сме­лые мыс­ли­те­ли, мы не при­зы­ва­ем на­уч­ную об­ще­ст­вен­ность из­ме­нять за­ко­ны фор­маль­ной ло­ги­ки. Мы лишь до­пол­ня­ем их и по­яс­ня­ем. Мы об­ра­ща­ем вни­ма­ние ши­ро­кой об­ще­ст­вен­но­сти (на этот раз – ши­ро­кой) на то, что за­ко­ны фор­маль­ной ло­ги­ки не дей­ст­ву­ют, ну или не все­гда дей­ст­ву­ют в ми­ре че­ло­ве­ков. Мы – лю­ди – жи­вем не по по­ня­ти­ям фор­маль­ной ло­ги­ки, дан­ных нам ста­ри­ком Ари­сто­те­лем, мы жи­вем по за­ко­нам Жиз­ни дан­ных нам Гос­по­дом на­шим Ии­су­сом Хри­стом.

Но вер­нем­ся к на­шим ба­ра­нам. Кто из них по на­ше­му мне­нию ви­но­ват в той тра­ги­че­ской си­туа­ции? Они оба! Мы не бу­дем здесь раз­би­рать этот кон­крет­ный слу­чай. Мы сра­зу сфор­му­ли­ру­ем один из за­ко­нов Жиз­ни, ко­то­рый здесь и про­явил­ся. В кон­флик­те. В лю­бом кон­флик­те, на­чи­ная от мел­кой ку­хон­ной пе­ре­бран­ки и вплоть до Ми­ро­вых войн ви­но­ва­ты все­гда все про­ти­во­бор­ст­вую­щие сто­ро­ны. И по­ка мы это­го не пой­мем, по­ка во всем, что есть пло­хо­го в на­шей жиз­ни, мы не нау­чим­ся ви­нить, пре­ж­де все­го, са­мих се­бя, а не ок­ру­жаю­щих нас, мы не нау­чим­ся тер­петь и про­щать. Мы не нау­чим­ся лю­бить.

Мы здесь слу­чай­но вы­ве­ли за­кон Жиз­ни (вы­ду­мал, – ска­жут оп­по­нен­ты) и долж­ны его как-то ар­гу­мен­ти­ро­вать. При­вес­ти до­во­ды в его за­щи­ту. Их есть у ме­ня. Мир фи­зи­че­ский по­до­бен ми­ру ду­хов­но­му.

Я ду­маю, ни один фи­зик-бо­та­ник, ни один хи­мик-био­лог не бу­дет про­ти­вить­ся той мыс­ли, что уже че­рез не­ко­то­рое, очень не­боль­шое вре­мя, ма­те­ри­аль­ные час­ти­цы – вся­кие там: мо­ле­ку­лы, ато­мы, квар­ки-по­зи­тро­ны – толь­ко что ро­див­ше­го­ся ма­лы­ша об­на­ру­жат­ся по­всю­ду, сна­ча­ла в до­ме, по­том в го­ро­де, а по­том по­всю­ду и во всем ми­ре. Без­ус­лов­но, мы не бу­дем за­бы­вать, что раз­мер этих час­тиц мик­ро­ско­пи­че­ски мал, но факт ос­та­ет­ся фак­том.

Но имен­но так­же, по той же са­мой ло­ги­ке  толь­ко что ро­див­ший­ся ма­лыш, уже че­рез не­ко­то­рое вре­мя не­сет от­вет­ст­вен­ность за все пло­хое сна­ча­ла в до­ме, по­том в го­ро­де, а по­том по­всю­ду и во всем ми­ре. Не­сет от­вет­ст­вен­ность, зна­чит, бе­рет на се­бя ви­ну за все пло­хое в этом ми­ре. Без­ус­лов­но, сле­дуя этой ло­ги­ке ваш по­кор­ный слу­га, не­сет от­вет­ст­вен­ность уже за "Шес­ти­днев­ную вой­ну" (мне то­гда бы­ло два го­ди­ка). Да… не­су, но ви­на моя мик­ро­ско­пич­на по срав­не­нию с ви­ной Аб­дель Ха­ки­ма и Иц­ха­ка Ра­би­на. Ве­ли­ка муд­рость Со­тво­рив­ше­го этот мир, по­доб­но то­му, что Он не дал нам воз­мож­ность ви­деть атом не­воо­ру­жен­ным взгля­дом (А за­чем нам та­кая воз­мож­ность? С ума бы со­шли). Он не дал нам воз­мож­ность, дер­жать от­вет за все гре­хи ми­ра (не по на­шим си­лен­кам нам – че­ло­ве­кам – это). Толь­ко Од­но­му дал, и Он по­нес. Но что нам яс­но на­до по­ни­мать, что во всем пло­хом, что слу­ча­ет­ся в на­шей соб­ст­вен­ной жиз­ни, во всем пло­хом, что слу­ча­ет­ся в жиз­ни на­ших близ­ких и род­ных до­ля на­шей ви­ны в той или иной сте­пе­ни при­сут­ст­ву­ет. Уметь уви­деть и осоз­нать эту ви­ну мо­жет толь­ко муд­рый и силь­ный ду­хом че­ло­век, и это уме­ние, эта си­ла при­хо­дит че­ло­ве­ку со вре­ме­нем и толь­ко в том слу­чае, ко­гда че­ло­век жи­вет не толь­ко свои­ми ин­те­ре­са­ми и по­треб­но­стя­ми, но ин­те­ре­са­ми сво­их род­ных и близ­ких. Но мы не­сколь­ко от­влек­лись. Воз­вра­ща­ем­ся к на­шей те­ме.

Дру­ги­ми сло­ва­ми, что­бы нау­чить­ся лю­бить, на­до про­сто нау­чить­ся жить жиз­нью то­го, ко­го лю­бишь.

И тут не­боль­шая ре­мар­ка, чем боль­ше че­ло­век по­сти­га­ет это ис­кус­ст­во, тем бо­лее ему при­дет­ся стра­дать в этой жиз­ни, ибо Гос­подь лю­бит то­го, кто лю­бит, а ко­го Он лю­бит – за­став­ля­ет стра­дать.

Мы тут в по­след­них де­вя­ти аб­за­цах стра­сти-мор­да­сти на­гна­ли, на са­мом де­ле не все так уж и страш­но.

Есть у нас пи­са­тель Ана­то­лий Ан­д­рее­вич Ким – по­че­му ему до сих пор не да­ли Но­бе­лев­скую пре­мию по ли­те­ра­ту­ре – не по­нят­но, во вся­ком слу­чае, для ме­ня – у не­го по­весть есть "Мое про­шлое", аб­со­лют­но ав­то­био­гра­фи­че­ская. Я пе­ре­ска­жу, свои­ми сло­ва­ми, ес­те­ст­вен­но, один слу­чай из био­гра­фии Ана­то­лия Ан­д­рее­ви­ча, ко­то­рый по­тряс ме­ня до глу­би­ны все­го мое­го ос­но­ва­ния.

Де­мо­би­ли­зо­вав­шись в на­ча­ле 60-х го­дов, он воз­вра­щал­ся в Мо­ск­ву от­ку­да-то из глу­би­ны Си­би­ри. Ста­руш­ка под­се­ла к не­му на со­сед­нюю пол­ку, как по­ла­га­ет­ся, раз­ло­жи­ла пе­ред ним не­хит­рую снедь (то­гда, то­гда так по­ла­га­лось), как во­дит­ся, раз­го­во­ри­лись (то­гда, то­гда так во­ди­лось). Ста­руш­ка очень ско­ро уз­на­ла, что у сол­да­ти­ка в Мо­ск­ве ни­ко­го нет, что его там ни­кто не ждет. Де­вуш­ка? Да, бы­ла! Но она да­же и не зна­ет, что он при­ез­жа­ет, да у них да­же и не бы­ло ни­че­го, да она, по­ди, уже и за­бы­ла его дав­но, да за­муж вы­шла… Так за раз­го­во­ра­ми и дое­ха­ли до нуж­ной ста­руш­ке стан­ции. Та со­шла, Ана­то­лий Ан­д­рее­вич от­пра­вил­ся даль­ше. В Мо­ск­ве на пер­ро­не стоя­ла де­вуш­ка, она жда­ла То­ли­ка. Они встре­ти­лись, так вы­шло, что вско­ре и по­же­ни­лись. Ока­зы­ва­ет­ся, это хит­рая ста­руш­ка за раз­го­во­ром ка­ким-то об­ра­зом вы­ве­да­ла у Ана­то­лия Ан­д­рее­ви­ча ад­рес той де­вуш­ки и да­ла те­ле­грам­му, так, мол, и так То­лик при­бы­ва­ет та­ким-то по­ез­дом, за­хо­чешь – встре­чай. Де­вуш­ка за­хо­те­ла.

А те­перь ска­жи­те, раз­ве эта ста­руш­ка не яв­ля­ет­ся ма­лень­ким Бо­гом, ведь она со­вер­ши­ла ве­ли­кое чу­до, она соз­да­ла се­мью. Се­мья – это не про­сто со­юз двух лю­дей. Се­мья – это Уни­вер­сум, где за­ро­ж­да­ет­ся и пре­бы­ва­ет лю­бовь. Не­да­ром се­мья с не­за­па­мят­ных вре­мен и вплоть до при­хо­да ком­му­ни­стов на­хо­ди­лась под па­тро­на­том Гос­по­да. С при­хо­дом ком­му­ни­стов се­мья ста­ла на­хо­дит­ся под па­тро­на­том го­су­дар­ст­ва. Но го­су­дар­ст­ву не нуж­на лю­бовь, го­су­дар­ст­ву нуж­ны свет­лые го­ло­вы, ра­бо­чие ру­ки и пу­шеч­ное мя­со. Вот и вся раз­ни­ца ме­ж­ду об­ру­че­ни­ем и ре­ги­ст­ра­ци­ей, ме­ж­ду семь­ей и бра­ком.

И в за­клю­че­ние, со всей не­об­хо­ди­мо­стью мы сме­ем ут­вер­ждать, что те "мо­мен­ты люб­ви", ко­то­рые мы обо­зна­чи­ли вы­ше. Все и лю­бые: от слу­чай­но­го взгля­да, бро­шен­но­го с со­стра­да­ни­ем и до вы­со­чай­ше­го под­ви­га са­мо­по­жерт­во­ва­ния; осоз­нан­ные, но боль­шей ча­стью не­осоз­нан­ные и им­пуль­сив­ные; бес­цель­ные и бес­смыс­лен­ные (ка­за­лось бы) и вплоть до наи­важ­ней­ших и наи­глав­ней­ших в жиз­ни лю­бо­го че­ло­ве­ка, тех, ко­то­рые соз­да­ют се­мью, об­ра­зу­ют и об­ра­зу­ют­ся в се­мье – все эти мо­мен­ты, при­су­щие в той или иной сте­пе­ни ка­ж­до­му че­ло­ве­ку, и есть те зер­на, кои во вре­мя свое бу­дут от­де­ле­ны от пле­вел и со­б­ра­ны в жит­ни­цы Су­ди­ёй на­шим Пред­веч­ным. О чем и бы­ло по­ве­да­но нам в Еван­ге­лии, и в чем за­клю­чен был с на­ми Но­вый За­вет.

P.S. Не­ко­то­рым мо­жет по­ка­зать­ся стран­ным, что, го­во­ря о люб­ви, мы не ска­за­ли ни сло­ва о сек­се, ну как же… "Да­вай зай­мем­ся лю­бо­вью" и – я стра­ст­но сры­ваю с нее бю­ст­галь­тер, ли­жу ее сво­им длин­ным змеи­ным язы­ком ее ли­цо, вме­сте с уша­ми и во­ло­са­ми. Она, по­ста­ны­вая, как па­ро­ход­ный гу­док,  раз­ры­ва­ет зу­ба­ми мои тру­сы, и стра­ст­но при­па­да­ет к фал­ло­су сво­ей ку­ной (сей­час это – ва­ги­на), ртом или ану­сом. Бе­зум­ные по­лу­ча­со­вые фрик­ции, и фон­тан спер­мы в ли­цо (или ку­да там еще). Имен­но так изо­бра­жа­ют жизнь и, са­моё смысл жиз­ни, не­ко­то­рые из пред­ста­ви­те­лей так на­зы­вае­мо­го шоу-биз­не­са. Иг­рая на ес­те­ст­вен­ной, не­сколь­ко по­вы­шен­ной сек­су­аль­но­сти мо­ло­де­жи и ес­те­ст­вен­ном, не­сколь­ко по­вы­шен­ном ин­те­ре­се мо­ло­де­жи к этой сфе­ре су­ще­ст­во­ва­ния, со­вре­мен­ная секс-ин­ду­ст­рия с од­ной сто­ро­ны вы­ка­чи­ва­ет мил­ли­ар­ды и мил­ли­ар­ды туг­ри­ков. А с дру­гой – на­са­ж­да­ет аб­со­лют­но лож­ную че­ло­ве­че­ско­му ес­те­ст­ву сис­те­му цен­но­стей. Сис­те­му цен­но­стей, во гла­ву уг­ла ко­то­рой по­ло­же­на по­хоть.  

И здесь нас осе­ни­ло "Нью­то­но­во яб­ло­ко ". Ведь имен­но сис­те­ма цен­но­стей лич­но­сти и обу­слав­ли­ва­ет ло­ги­ку этой са­мой лич­но­сти. Ло­ги­ку по­бу­ж­де­ния, ло­ги­ку по­ве­де­ния и ло­ги­ку су­ще­ст­во­ва­ния (да про­стит нас ста­ри­на Ари­сто­тель). А сис­те­ма цен­но­стей та­кой лич­но­сти, как мы ви­дим, во мно­гом ос­но­ва­на на про­ти­во­ес­те­ст­вен­ных на­ча­лах. Вы­вод, ко­то­рый на­пра­ши­ва­ет­ся из мо­их рас­су­ж­де­ний, от­да­ет­ся на­ми на от­куп чи­та­те­лю. Мне в этом тош­но­твор­ном бо­ло­те на­дое­ло ба­рах­тать­ся.

В кон­це кон­цов, секс или со­во­ку­п­ле­ние, по-рус­ски – это лишь ба­наль­ное удов­ле­тво­ре­ние жиз­нен­ных по­треб­но­стей, по­доб­ных еде, пи­тью, де­фе­ка­ции и т.д. и ес­ли все ос­таль­ные ви­ды удов­ле­тво­ре­ния по­треб­но­стей жиз­нен­но не­об­хо­ди­мы, то без со­во­ку­п­ле­ния че­ло­век мо­жет про­жить хоть всю жизнь и не каш­ля­нуть. И во­об­ще, я где-то вы­чи­тал, по ут­вер­жде­ни­ям уче­ных, секс в нор­маль­ной ус­то­яв­шей­ся се­мье за­ни­ма­ет 20-30 ми­нут в не­де­лю не бо­лее то­го (ко­гда я это про­чи­тал, циф­ры ме­ня по­ра­зи­ли, от то­го и за­пом­нил. С опы­том жи­тей­ским уви­дел – так оно, при­мер­но и есть). Эти по­ня­тия: лю­бовь и со­во­ку­п­ле­ние – в соз­на­нии со­вре­мен­но­го обы­ва­те­ля объ­е­ди­не­ны. А это зна­чит толь­ко од­но, в соз­на­нии это­го са­мо­го сред­не­го со­вре­мен­но­го обы­ва­те­ля эти по­ня­тия под­ме­ня­ют друг дру­га. По­сколь­ку не­воз­мож­но се­бе пред­ста­вить, что­бы по­ня­тие, оз­на­чаю­щее обыч­ную случ­ку, вы­ра­жа­ло и по­ня­тие, оз­на­чаю­щее выс­ший под­виг са­мо­по­жерт­во­ва­ния (а на­обо­рот – очень да­же воз­мож­но, как мы ви­дим), то по­нят­но, что лю­бовь во всем ее мно­го­об­ра­зии и ее мно­го­знач­но­сти вы­хо­ла­щи­ва­ет­ся из соз­на­ния об­ще­ст­ва. Про­цесс этот на­чал­ся да­ле­ко не вче­ра. К че­му при­ве­дет, Бог весть. Од­на­ко же мы долж­ны яс­но осоз­на­вать, что про­цесс… лю­бой про­цесс будь то сол­неч­ные вспыш­ки, дождь etc.  или вой­на, ми­ро­вой кри­зис etc. все­гда ини­ции­ро­ва­ны ли­бо ка­кой-ни­будь энер­ги­ей, ли­бо чье-то во­лей. И я пред­ла­гаю са­мо­му чи­та­те­лю, ко­то­рый до­чи­тал до это­го мес­та от­ве­тить на во­прос, кто или что сто­ит за про­цес­сом вы­хо­ла­щи­ва­ния люб­ви из об­ще­ст­ва? А мы умы­ва­ем ру­ки!