— Что за смех?
— Ева, мужики тут узнали, что Паша-то меньше тебя зарабатывает. Ржут.
— Откуда?! – разъярилась Ева.
— Эм… От Васи.
— Вася, который на погрузчике?
— Он! Ваш же родственник…
— Откуда он-то в курсе, кто из нас сколько получает? Он для Паши седьмая вода на киселе.
— Васе сказала его теща, а его теща – это Елена Орлова, которая соседка нашего дворника деда Миши, а деда Миша знаком с братом Пашиной мамы, которая, видимо, и проговорилась.
Ева не уловила, кто и кому там кем приходится, но хорошо поняла, что она теперь тут тема №1.
Дело в том, что Ева – это здесь королева красоты. Все были от нее в восторге, пока она замуж не вышла. Она неоднократно слышала предложения сходить на свидание от тех, кто посмелее, и находила открытки с признаниями от тех, храбростью у них не славится. Все хотели сами с ней встречаться. И она даже встречалась с Колей, он из бригадиров. Но потом что-то у них разладилось… Когда Ева вышла за Пашу, то бывшие кавалеры-то уже подумали, что она “принца себе нашла”. Променяла. На какого-нибудь богатенького парня или красавца-сноба.
Чтобы пресечь все домыслы, Ева привела тогда Пашу на корпоратив, он простой парень, очень общительный.
Но домыслы просто превратились в насмешки. Никто не оценил общительность Паши, зато все порассуждали над тем, что он невысокий и неказистый.
Променяла! И на кого променяла!
— Оу, наш разжалованный принц-то еще и беден, — сказали Еве, когда поняли, что она слышит.
— Одно разочарование, — Ева посмотрела на них.
— Конечно, он у тебя сплошное разочарование.
— Нет, я про вас, — подбоченилась она, — Вы о человеке судите по его достатку. Конечно, разочарование. В вас. Уже окончательное.
Да, Паша не миллиардер. Зато у него есть такое качество, которого у вас никогда не будет – доброта. У вас тоже, впрочем, нет миллиардов. Совести нет. Вообще ничего. Смейтесь тут, сколько влезет. Над собой посмеяться не забудьте.— Ого, прям барон! Сказать про него даже ничего нельзя! Ева, ты, как замуж вышла, перестала понимать человеческую речь.
— И что я неверно истолковала? Что вы над ним смеетесь? Это мой муж!
— Мы и над собой так можем, — подошел Юра, — И… кстати… это ведь правда. Что хоть ты в нем нашла?
— То, чего никогда не будет в вас!
Ева круто развернулась на каблуках.
Все кипело!
— Евочка, ты переборщила, сдержаннее надо быть, нам с ними каждый день видеться, — говорила Света, — Они сейчас пойдут к начальству, наябедничают, тебя тринадцатой еще лишат… Потом вдобавок какую-нибудь мышь в сапоге найдешь! – Света испуганно тряслась от одного упоминания мышей.
— Мне не страшно. За что накажут-то? За то, что поставила их на место? И их начальник – не наш начальник. Они вообще не пересекаются.
Накипело…
Жаловаться на Еву никто не пошел, но с тринадцатой и так все обломилось. Ее не выплатили, но обещали сделать это позже – уже в следующем году. Вроде, невелика разница. Но Ева заплатила за ипотеку на месяц вперед, так что разница, конкретно для нее, была ощутимая.
Заехала к банкомату. Посмотрела на баланс карты. Огорчилась…
На пустыре Григорий Алексеевич копался под капотом своих Жигулей. Машина была у него латанная-перелатанная, но единственная и очень любимая.
— Не едет? – Ева наблюдала, как он ищет отвертку в ящике с инструментами.
— Не едет, — угрюмо подтвердил он, — Зина в деревне. Через лес шла, чтобы выйти на остановку и меня встретить, а я здесь застрял. Твердил и твердил Зине – не выходи раньше времени, сиди в теплом доме, я сам подъеду… Если не заведется, то побегу на маршрутку. Вот так всегда! И по лесу же там всего ничего идти, а для Зины с ее ногами – марафонская дистанция. Зачем ходит?
— Чтобы вы не утруждались и не петляли по проселочным дорогам, которые сейчас завалены снегом.
— То-то и оно… — он закрыл капот, — Нет. Не сегодня. Пойду, иначе точно тут застряну.
Если и есть воплощение доброты, то это Григорий Алексеевич.
— Опять его карета превратилась в тыкву? – Паша подкрался и приобнял Еву, — Все говорили, что надо эту телегу поменять…
— Паша, мне надо с тобой поговорить. Похоже, перевод твоим родителям придется отложить до января. Как и подарки.
Праздничное настроение у Евы окончательно улетучилось.
Сначала эта ссора на работе, неудачная премия, перенесшаяся на неопределенный срок, странный диалог с Пашей.
— Ты спятила?
Он никогда с ней так не говорил!
Ева зарабатывала побольше, но “копилочкой” они распоряжались совместно, как и принято в хорошем браке. Конечно, Ева могла оттуда без спроса взять на маникюр и апельсины, а Паша – на диски для колес, но серьезные покупки они всегда обсуждали и приходили к компромиссу. Из этой же “копилочки” переводили его родителям небольшую добавку к пенсии.
— Я за ипотеку заплатила…
— Где тринадцатая? – осведомился Паша.
— Не дали, — развела руками Ева, — Потом. У тебя, кстати, тоже нет тринадцатой.
— Ты меня этим попрекать будешь? Понятно. Я же бедный.
Что привело его в ярость? Неужели до него дошли те некрасивый слухи? Все же знакомы… Наверное, кто-то посмеялся над ним прямо в лицо. Расстроенная Ева извинилась.
— Прости, я слишком сильно рассчитывала на этот бонус. Переоценила свои возможности.
— Или ты от меня деньги прячешь? Складываешь все бонусы в заначку? – не унимался он.
— Нет! Я этого никогда не делала. Все расчетники ты можешь посмотреть.
Долго сердиться друг на друга у них не получалось. Подулись-подулись, а затем, все осмыслив, сели и обсудили, как жить этот месяц: что сократить, на чем экономить. Паша даже великодушно, при Еве, созвонился с родителями и честно признался, что денег нет. За их реакцию Ева не тревожилась, потому что они из тех людей, которые умеют жить по средствам, а денежная помощь – это Пашина идея. Но вот недовольство, которое так и рвалось в Пашином разговоре, ее напрягло.
Декабрь как-то пережили.
Пришла пора праздников и елок, а они едва наскребли на подарки. Под куранты просто посидели у телевизора, посмотрели концерт, поели оливье и отправились спать.
Тайком Ева еще смотрела с балкона на фейерверки.
Почему она не додумалась загадать желание в этот Новый год?
Света зазывала ее отпраздновать с ними, но Паша в ту компанию не вписывался (там почти все коллеги Евы), а без него идти было бы просто ужасно.
— А я говорила – тебе нужна заначка, — сказала Светка, — Была бы заначка, не было бы у вас такого грустного Нового года. Отпраздновали бы с шиком.
У Евы был принцип: в семье все общее. Когда она жила с мамой, то тоже все складывала в общую “копилочку”. Когда вышла за Пашу, то принципы остались прежними. Ничего таить от мужа она не хотела. Что, прятать премии и надбавки под паласом?
— Свет, я так не могу…
— Кто тебя просит скрывать это от Паши? Организуйте себе заначку на двоих. Неприкосновенный запас. На черный день.
Но о заначке Ева крепко задумалась.
Эти деньги их бы выручили.
Она все-таки получила тринадцатую и помчалась домой, зная, что месяц экономии прошел, и всю новогоднюю премию можно отложить на черный день. Только куда?
***
Когда Ева прятала деньги, ее отвлекли неожиданно нагрянувшие свекры.
— Евочка! С наступающим! То бишь, с прошедшим! – свекровь отряхивалась от снега, — Через такую вьюгу к вам добирались…
Ева положила купюры на сервант.
— Евочка, ты мешочки разбери: тут и маринованные огурчики с грибочками, и морковь, очень полезная, и варенье для вас. Мы затарились. Ну, и так, всякая всячина из магазина – сметана, молоко, хлеб, греча… Не помню, что еще. И замороженные пельмени. Я сама лепила. Лучше сразу убери.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Ева, — Зачем вы тратились?
— Ты, дочка, не будь гордой, когда это не нужно, — сказал свекор, — Сами по молодости жили в общежитии и питались как попало.
— Но мы не бедствуем.
— Не скрывай, пожалуйста. Тебя же так несправедливо уволили! Перед Новым годом! Где в каникулы достойную работу найдешь?
— Уволили?
Что-то Ева начинала понимать.
Она забрала с серванта деньги, пока свекры разбирали покупки, и отнесла им десять тысяч, которые постоянно отправлял родителям Паша, но ничего, кроме нереального удивления, не получила.
— Мы вам не попрошайки, — обиделся свекор.
— Я не это имела в виду. Это то, что Паша не отправил.
— А что он должен нам отправить?
Ева перевернула всю квартиру вверх дном, не реагируя даже на тихие возгласы свекров, но обнаружила то, что сама не успела сделать – заначку. Симпатичную такую пачку, сложенную за вентиляционную решетку. Она бы не додумалась там посмотреть, но вспомнила, что это был обожаемый “сейф” отца.
— Евочка, что происходит? – боялась к ней приблизиться свекровь.
— Ничего.
Ошарашенная Ева ушла под снег в пальто, надетом на халат, и в тапках. Все время у Паши были средства. Пока они экономили, пока считали копейки, пока он врал, что помогает родителям. И в пачке не столько, сколько, по его словам, он перевел за полтора года, а значительно больше. Это значит, что и зарплата у него была гораздо больше, чем он ей говорил.
Пускай он уходит!
***
Кое-как дотянув до 10 января, Ева выползла на работу.
— Света, он всегда меня обманывал… С самого начала. С самой свадьбы, — расплакалась Ева, — Всегда. Я думала, что мой доход его обижает. Что он чувствует себя из-за этого не очень. А ему-то было прекрасно! Он просто врал! Свет, только никому не рассказывай.
Но…
Через день Ева узнала, что смеяться коллеги могут даже громче, чем тогда, когда она их познакомила с Пашей.
Это была ее последняя капля.
Ева ушла “по собственному”.
А всю тринадцатую отдала Григорию Алексеевичу, когда его старенькая машина опять поломалась.
The post Все время у Паши были средства. Пока они экономили, пока считали копейки, пока он врал, что помогает родителям first appeared on Сторифокс.
Свежие комментарии