— Брать подержанные вещи для ребёнка — это нормально, — заявил Олег. — Я резину новую купил — на те деньги, что были на кроватку и коляску отложены.

— Брать подержанные вещи для ребёнка — это нормально, — заявил Олег, даже не поднимая взгляда от телефона. — Это же экономия! Я резину новую купил — на те деньги, что были на кроватку и коляску отложены. Логично же.

Катя резко развернулась к нему:
— А спросить меня ты не подумал? Мы же вместе всё это планировали!

Олег пожал плечами, в его голосе скользнуло раздражение:
— Что ты заводишься? Это же временно. Купим потом. С рук даже лучше — не так жалко будет.

— Потом? — её голос дрогнул. — У нас ребёнок через месяц! Ты в курсе, что кроватка и коляска — это не роскошь, а необходимость?

Он фыркнул:
— Катюш, я один тяну. Работаю, вкалываю. А ты — только претензии. Мне хоть кто-то благодарен будет?

Катя встала со стула. В её движениях не было ни резкости, ни суеты — только усталость:
— Я тоже работаю. И я ещё ношу твоего ребёнка. Мне больно, тяжело, страшно. А ты… ты всё считаешь, сколько ты сделал. А сколько сделал для нас?

Олег начал что-то бурчать, но Катя уже не слушала. Она подошла к зеркалу. Под глазами тени, лицо бледное, но в глазах — решимость.

— Всё, — тихо сказала она отражению. — Я больше не буду просить.

…

— Почему у меня опять нет нормального завтрака? — недовольно пробурчал Олег, потирая глаза. — Я просил кашу!

Катя медленно повернулась:
— Я не могу её варить. Меня тошнит от запаха. У меня токсикоз.

— Это всё выдумки! — отмахнулся он. — Ради мужа можно и потерпеть.

— А ты ради жены не можешь себе яичницу пожарить? Или не устраивать скандал из-за тарелки?

Он встал, подошёл ближе:
— Я хочу, чтобы меня дома любили!

А не как в коммуналке — каждый сам по себе.

Катя выдохнула:
— Я тоже хочу, чтобы мой труд замечали. А не принимали как должное. Я не кухонный комбайн, Олег. Я человек.

— Всё ты переворачиваешь! — рявкнул он. — Хочешь быть правой — будь. Я пошёл.

— Да, иди, — сказала она, почти шёпотом. — Только не удивляйся, если однажды я не буду здесь, чтобы слушать твои претензии.

…

Поздно вечером Катя открыла шкатулку с деньгами. Считала дважды. Потом трижды. Всего три тысячи. Остальное исчезло.

Она схватила телефон:
— Где деньги?

Пауза. Потом его голос:
— Я взял. На резину. Машина… ну, ты же понимаешь.

— Без моего согласия? — её голос дрожал. — Это были наши накопления, Олег. Наши. На дочку. На её первый день в этом мире. А ты…

— Не начинай. Мы купим потом. Главное — безопасность. Это разумно.

— Нет, Олег. Это эгоизм. Ты выбираешь комфорт, а не нас. И ты даже не извинился.

Она отключила звонок. Мир стал тише. И в этой тишине родилась мысль — пора уходить.

…

— Мам, приедь, пожалуйста, — голос Кати был тихим. — Мне больше не справиться одной.

Мама приехала через час. С домашними пирожками и пледом. Без упрёков. Только обняла и сказала:
— Рассказывай. Я рядом.

Катя рассказала всё. И в конце — главный вопрос:
— А если я не справлюсь?

— Справишься, — сказала мама. — Потому что ты уже начала. А дальше — я помогу.

…

Олег вернулся с работы и, бросив сумку, громко спросил:
— Где ужин?

Катя вышла из комнаты. На ней был аккуратный свитер и взгляд, которого он не знал:

— Я ухожу.

Он оторопел:
— Что?.. Ты шутишь? Ты беременна!

— Я серьёзна. Я ухожу. Потому что я устала быть тенью. Устала слышать, что мои чувства — это глупости. Ты выбираешь себя. А теперь я выберу себя и нашу дочь.

Он не ответил. А она уже собирала сумку. Не в спешке — в спокойствии.

…

Весна была солнечной. В маминой квартире пахло мёдом и молоком. Катя сидела у окна, держа на руках новорождённую дочь. Малышка дышала часто, сбивчиво, но спокойно. Так дышат те, кто рядом с любовью.

Катя гладила её по спинке и думала: «Я смогла. Мы смогли». Прошлое не болело. Оно стало бронёй.

…

Прошло полгода. Катя работала по вечерам. Дочь смеялась, росла. Мама помогала. Соседка приносила пироги. Иногда приходили подруги — просто быть рядом.

Иногда писал Олег. «Прости». «Хочу увидеть». Катя читала и откладывала телефон. Не потому что злилась. А потому что знала: возвращаться некуда.

…

Однажды она остановилась у витрины с белой коляской и плюшевым мишкой. Мечта, на которую когда-то копила.

Теперь она смотрела на это без боли. И даже — с благодарностью.

Катя вернулась домой, прошла в комнату, подняла дочь на руки:

— Ты — моё настоящее. Моё главное. Ради тебя я прошла сквозь шторм. И больше — ни шагу назад.

За окном начинался новый день.

The post — Брать подержанные вещи для ребёнка — это нормально, — заявил Олег. — Я резину новую купил — на те деньги, что были на кроватку и коляску отложены. first appeared on Сторифокс.